Возвращение домой 4

Смеркается. В Биттерфельде визжат тормоза. Транспорт с возвратившимися на родину останавливается, производит сенсацию. Рядом на путях стоит пассажирский поезд. Пассажиры смотрят с любопытством, машут. Женщина кричит: „ Заходите, наш поезд отправляется раньше! ".

Фриц просит меня на прекрасном саксонском: „ Мы свободны, пойдём, а то молчание вокруг!". Пятью минутами позже мы окружены в купе людьми, задающими нам вопросы: „Откуда вы едете, где вы выходите, как это случилось? Однако, вы выглядите здоровыми, не такими исхудавшими и умирающими с голоду, как первые пленники из России после войны". Я говорю, что в последний год в лагерях города Асбест вряд ли кто-то терпел большой голод. Фриц рассказывает свою историю. Общее покачивание головой.

Поезд приходит в движение. Мы оба смотрим всё время в окно. Наконец, появляются характерные несущие конструкции Лейпцигского главного вокзала. Сотни людей стоят тесно на платформах. Они подают нам дощечки с именами и фотографиями солдат, спрашивают, знаем ли мы их или его. Печальные, заплаканные глаза осматривают нас. С трудом, постепенно, мы должны прокладывать путь. Постоянно окруженные, мы достигаем поперечной платформы.

Тут отделяется от толпы женщина. Она подходит прямо к нам и восклицает: „Фриц, Фриц! Взял ли ты с собой моего мужа?". Он отвечает совершенно спокойно: „Откуда я должен знать, кто - твой муж?".

Оба были знакомы, они посещали вместе Кольдитце школу. Это Гертрауд Зандри. Десяти минут не проходят, как подъезжает в темпе шага длинный поезд возвратившихся на родину на главный вокзал. Зал заполнен бушующими человеческими массами, возгласами и ликованием. Быстро ищущие находят друг друга. Также Трауда своего Ханса. Выясняется: он прибыл также из Свердловского лагеря. Мы не знали друг друга раньше. Объятия, слезы радости. Счастливые люди покидают тесный вокзал, следом разочарованные жёны и матери, которые плача прячут фото своих мужей и сыновей в сумки.

Мы, четверо, идем к платформам 23/24. Теперь только я вижу, что значительной части вокзальной крыши нет больше в наличии. Без сомнения: последствия бомбардировок. Локомотив стоит уже под паром. Вход! Часом позже: прибытие в Гроссботхен. Время 23 .00. Поезд не двигается дальше. Итак мы пройдём последние километры пешком. До Шёнбаха это 5, до Кольдитца 10 километров. Делать нечего, идём домой.

Вокзальная территория освещена скудно. Все же я узнаю уже издалека. Многоголосый возглас звенит : „Вольфганг - Вольфганг!". Затем они набрасываются на меня: мать, отец и сестры Дорис и Врони. Объятия в такой последовательности. Никто не может удержаться от слез. Снова и снова с облегчением: „ Слава богу, что, наконец, ты здесь". "Rotmützige" заметно поражен приветствием. Он указывает половником на множество рельсов и рекомендует покровительственно: „Вы можете идти по путям, так вы быстрее на Штаатсштрассе выйдите. Осторожно, не спотыкаться!". Любезный жест. „Спасибо, спасибо!".

Авторский рисунок из книги. Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr