(Продолжение)

Инфекция - операция - регенерация 2

17 мая. Обход. Докторша появляется, принимает доклад, кивает, довольна, по-видимому. Если я понял ее распоряжение, повязка должна часто меняться. Я могу утолять жажду. Голода нет. Мышцы лица, кажется, пострадали, болят чрезвычайно.

19    мая. Двое подсобных рабочих входят в помещение. Они принуждают меня, наконец-то взяться за еду. Собственно, странно, что кто-то в русском плену должен принуждаться к еде. Если только боль сильнее, чем голод? Тут один прибывает с супом и держит его у меня перед носом со строгим, командным взглядом . Я побеждаю себя и хлебаю пшенный суп из чайной ложки в продолжительной процедуре. Есть болезненно и утомительно.

20    мая. Я чувствую себя несколько лучше и смотрю вокруг. В помещении 15 кроватей.. Они разделены узкими проходами. Матрасами и подушками служат мешки, вероятно, наполненные опилками. На этом лежит серая простыня. Каждый больной имеет одеяло. Температура помещения комфортна. Пациенты выглядят жалко, страдают преимущественно дизентерией или воспалением легких. Беседы почти не ведутся. Большинство лежит обессилено, стонут немного. Некоторые бредят. Хотя врач часто приходит к тяжело заболевшим, но непосредственно она может помочь едва ли. Очевидно, нет никаких медикаментов. Вчера вечером вынесли скончавшегося.

21 мая. Рана закрывается. Температуры нет, но я бесконечно слаб.

23 мая. Наверное, я перенес кризис. Ходил сегодня первый раз без провожатого в туалет, после того, как я шел раньше «на полпути к полу». Могу есть теперь без больших трудностей. Однако, предложение ненамного лучше, чем у рабочих бригад.

25    мая, Я призываюсь в служебный кабинет врача, где меня - в костюме Адама - она осматривает. Она рискованно качает головой туда и сюда, а затем позволяет перевести: 1.Увольнение из госпиталя. 2. Возвращения в барак. 3. С завтрашнего дня работа на кухне. Я едва могу понять мое счастье: кухонная работа в плену! Чего лучшего может случиться с Plennij (пленным). На пути в расположение я вынужден был неоднократно обессилено останавливаться. Такого ещё никогда со мной не было. Когда я дошел, соседи говорят: „ Как же ты выглядишь?". Я не знаю, подразумевают ли они моё искажение операцией или похудание. Из их комментариев, очевидно, последнее, так как сообщение, что я приставлен к кухонной работе вызывает отклик: „ Ну, это необходимо, даже безотлагательно".

26    мая. Шеф-повар, пожилой, худой мужчина, сразу устанавливает правила поведения: „Чистота - это высшая обязанность, даже если ты исполняешь здесь только вспомогательные работы, такие как - носишь топливо, золу убираешь, котлы чистишь, „Stalowa (столовую)" моешь и так далее. Ты здесь находишься, чтобы восстановить силы. Рассматривай это в качестве большого счастья. Русский врач только решает, кого, по его мнению, нужно поставить на ноги. Не поймайся при лакомстве. Кухонный персонал ест совместно. По второй норме. Я могу только рекомендовать тебе: владей собой. Я не хотел бы быть сообщником в смертельных прорывах живота. Впрочем, весь персонал ходит еженедельно на весы. Тот, кто владеет собой лучше всего, остается здесь дольше всего. Это было бы несправедливо по отношению к изголодавшимся товарищам, если бы на кухне выращивались люди с животами. До тех пор, пока я являюсь здесь шеф-поваром, не будет в лагере никаких толстых от каши рож. Если ты здесь находишься 2 месяца, ты хорош. Итак, сдерживай себя!". Это не тяжело давалось мне. В еде я, собственно, был дисциплинирован уже ребенком. Даже мой рождественский шоколад оставался в большинстве случаев неприкосновенным, хотя Дорис и Роланд съедали свой быстро .

(Продолжение следует)

Вольфганг Штадлер "Надежда на возвращение"
( Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr ) 2000г.
(ISBN: 3-9807514-0-6).
Перевод  Ю.М.Сухарева.