Сибирские условия труда

20 марта. „ Приступить к наряду!". У ворот выделяются 50 человек. В том числе и я. Другие могут идти назад, в барак. К счастью, вчерашний снежный шторм успокоился. „ Schagom-marsch (шагом марш)!". На удалении километра от лагеря: „ Stoi (стой)!". Приятель Ф. - в качестве переводчика, говорит с русским. Это, пожалуй, "мастер". Он указывает на сарай с мотыгами и кирками, лопатами простыми и совковыми. Не каждый получает "Instrument (инструмент)", как русские говорят. Мастер берет рукоятку лопаты и проводит длинную борозду в снегу. Затем переводчик объявляет: „ Здесь, под этим, лежит водопровод. Он испорчен и должен быть откопан!". Мотыги начинают своё дело. Безнадежные усилия, так как орудия труда не остры, а круглы, едва проникают на миллиметр в твердую, как камень, замерзшую землю. Несмотря на это, горячится мастер: „Rabota-rabota!". Он уходит оттуда. Мы смотрим вслед ему и друг на друга непонимающе. То, что мы делаем, собственно, бесполезно. Все же мы двигаемся, чтобы не слишком замерзать. Через несколько часов мастер возвращается, ругается. Он призывает конвоира и переводчика к себе. Сильный спор. Результат оперативного совещания: наряд закрывается. Завтра он должен продолжаться заостренными инструментами. Мы маршируем назад в лагерь. Приятель-переводчик сообщает немецкому начальнику лагеря о неудаче. Тот принимает сообщение безразлично.

1 апреля. Дальнейшие наряды в котловане нас не затронули. Но сегодня, расположившиеся в передней части бараков, должны идти для пилки дров в русский гарнизон. Мы проходим маршем мимо котлована водопровода. Туда каждый день посылалась команда. Товарищи проникли глубоко в грунт, находятся уже ниже границы мерзлоты. Там находится их самая тяжелая работа.

Перед нами гора двухметровых бревен различной толщины. Нам нужно наседать. Приносят поперечные пилы. Они остры более или менее. Сначала дело удается. Однако, силы быстро тают. Ничего удивительного, при нашем физическом состоянии. Каждый раз, когда бревно распилено, возникала пауза. Охрана смотрела на это спокойно, не подгоняла нас.

Они сидят на бревнах, заметно хорошо себя чувствуют. Мы, собственно, также, так как зима, пожалуй, проходит, солнце светит; это первый прекрасный день начала весны. Если каждый рабочий день проходит в России также, а за работу дают порядочную еду, то это можно вынести. Прежде, чем мы выступаем в обратный путь, Курт спрашивает охранника: „Norma wypolniat? " (Норму выполнили?) Тот смеется: „Koneschno" (конечно). В лагере, по прибытию, я спрашиваю немецкого начальника: получим ли мы за выполнение нормы по 200 г хлеба дополнительно. Тот тоже смеется: „ Люди, это было только что-то вроде практики. Ничего другого, только как времяпрепровождение. Русский гарнизон совсем не правомочен нормировать рабочие услуги. Я думаю, скорее всего они совсем не имеют права назначать пленных на такие работы. Это была маленькая любезность с нашей стороны. Все же, мы должны сохранять хорошее отношения с комендантом. От этого мы имеем также и определенные преимущества". Ага, так здесь это имеет силу...

Авторский рисунок из книги. Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr