Асбестовая фабрика, белый ад 1

Я сразу иду к нему. Мы бегло знакомы. Его бригада лежит в общей спальне рядом с нашей. Он радуется: „ Человек, отлично, что ты к нам прибыл. Именно тебя не хватало". Я спрашиваю: „Что ты подразумеваешь под этим?". Он: „Честно". Затем он приблизительно разъясняет мне ежедневные рабочие задания: „ Вообще не плохо, только пыльное предприятие. Но привыкают к этому быстро, впрочем мы можем принимать душ ежедневно, там смоешь быстро грязь. Никто нас не подгоняет. мы знаем сами, сколько мы должны работать, чтобы выполнить норму. Итак 200 г хлеба дополнительно, почти всегда, уверено и ежедневно. Кроме того, мы получаем на фабрике в обед суп". С заднего плана: «Да, действительно, мы живем, как дорогой Бог во Франции (= катаемся, как сыр в масле). Только некоторые не очень долго. Если ты имеешь счастье, тебя спишет врач через несколько месяцев, как нетрудоспособного, ОК или дистрофика. Затем ты идёшь в лагерь I, затем либо домой, либо к Петру. Небесные виды». Шнотталла (имя забыл) машет рукой: „ Ты не должен воспринимать болтуна серьезно. Ты не можешь ожидать ничего другого от маменькиного сынка. На фабрике я должен пинать их под зад, иначе они просыпают конец рабочего дня". Прекрасная разговорная речь. Зачисляй меня, пожалуй, непременно.

На нарах я пристально смотрю в потолок и прокручиваю мысленно прошедшие три недели. Очевидно, они были самыми прекрасными в моем прежнем бытие пленного. Немного печально. Потерял всё: Propusk, кухонную работу и Надю. Как она, собственно, относилась ко мне? Была ли это любовь? Но откуда я могу знать, что такое любовь, настоящая любовь? Я еще не нашел на родине никакой девушки. Молодые были слишком зелены для меня и слишком инфантильны , а более взрослые походили все на сестру Дорис, которая всегда хотела опекать младших братьев и командовать ими. Совсем другой была Надя. Однако, странно, что я охотно дал ей управлять собой. Как это пришло к нам обоим? Вероятно, хорошо, что разделили нас. Но жалко, что должна была поменять и Надя своё место работы. Я рассматриваю мою перестановку в фабричную бригаду не в качестве особенного наказания, так как на этом месте работы заняты много пленников, которые - как говорят - „ничего особенного не натворили". Я снова затычка, как часто бывает. На прошедшей неделе член бригады был отправлен в лазарет. Я должен заменить эту недостающую рабочую силу. Для этого я готов, наверное, так как мое тело восстановило себя в течение прошедших недель удивительно быстро. Ну, Надя часто совала мне что-то питательное. И наш суп заводской кухни был естественно другого качества, чем в лагере.

Fabrika Pjat (фабрика пять) находится в непосредственной близости от лагерей. Не больше 5 минут ходьбы. Заводская территория огорожена и оснащена наблюдательными вышками. Несколько производственных цехов стоят последовательно в продольном направлении. Их внешняя сторона покрыта сантиметровым слоем серой асбестовой пыли. Из дымовых труб и разбитых окон беспрерывно устремляются темные облака. Их несет при неблагоприятном направлении ветра непосредственно на лагерь. Здесь это называется „Nitschewo" (ничего).. Думая об этом, я вспоминаю о работах в амбаре, когда зимой молотилось зерно, мы стояли также целыми днями в плотной пыли. Она не навредила никому. Почему здесь это должно было быть по другому?

Теперь я буду с таинственным несгораемым материалом, который дал имя городу, в непосредственном соприкосновении. Несколько приятелей, которые „потерли пыль" в минералогии, уже сделали по этой теме короткие доклады. Слово АСБЕСТ происходит из греческого языка и переводится многими как "несгорающий". Как они говорят, здесь месторождение так называемого серпентин-асбеста (хризотил-асбеста). Минералоги разведали, что баженовский асбестовый пояс длиной 18 км и глубиной 200 м. Плотные, бесцветные, блестящие как шелк волокна выступают в горной породе, обычно сине-зеленоватого цвета, и расположены как артерии в большинстве случаев вертикально к стенам расселины.

Авторский рисунок из книги. Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr