(Продолжение)

(2) Нечаевский лог. Июнь 1988 года

Приснись такое жуткое зрелище — сердце откажет, а тут наяву.

Саня обмер, решительно не зная, что делать.

— Посвети-ка сюда! Дай разглядеть, чем это меня оглоушило...

Фонарик ходуном ходил в Саниной руке, он пытался отделаться от противной дрожи, но не тут-то было. Хорошо, что Димыч не видит его лица.

— Ого, — продолжал Димыч. — Теперь вместо скелетов вход в подземное царство охраняют мешки.

Саня подавился нервным смехом, ему стало невмоготу в этом сразу утратившем очарование волшебном мире.

— Пойдем назад, — неуверенно предложил он, — ну их к черту, эти изумруды!

— Без паники, Сань, я еще не огляделся...

Но оглядываться не пришлось. Димыч без перехода приказал:

— Гаси свет!

Саня услышал какой-то шорох. В глубине расселины вспыхнуло оранжевое пятно, за ним еще одно, послышались слабые, отдаленные голоса и шаги.

Димыч крепко ухватил товарища за рукав и потянул в нишу, притаившуюся за соседним выступом. Они старались не дышать, не без основания полагая, что внезапная встреча не предвещала ничего хорошего.

Пещера чуть озарилась. В этом зыбком освещении были видны три темных фигуры, отбрасывающие гигантские тени. Основной свет давала керосиновая лампа, которую нес один из пришельцев. Другой был с фонариком, лопатой и киркой, а третий горбился под тяжестью мешка.

— Хорош! — сказал тот, что с лампой. — Перекурим, а потом переберем сланец.

Они молча покурили и сноровисто принялись за работу, которая при таком гибельном свете обнаруживала их совиное зрение. Копошились над мешком долго и нудно. Саня и Димыч без движения продрогли, но открывать себя незнакомцам им было страшновато. Кто знает, что за люди...

— Н-да... — заговорил, вставая с коленей, обладатель командирского голоса. — Не густо. Товар неплохой, но мало. Пора переходить в Сухую балку, там сланец побогаче...

— Это как сказать, — воспротивился человек в капюшоне, как бы продолжая старый спор. — Здесь мы каждую лазейку знаем, а там никто не бывал. Пока развернешься — лето пролетит.

— Вот уж тебя не спросили, — поставил точку командир. — Тащи-ка лучше вчерашний мешок, а то опять ничего не успеем.

Ворчун неохотно встал и направился к скале. Он так близко прошел мимо спрятавшихся мальчишек, что они услышали его дыхание и при желании могли коснуться его рукой.

«Сейчас что-то случится», — сглотнул слюну Саня и еще тесней прижался к Димычу.

Доставив мешок, ворчун в капюшоне сердито сказал до сих пор молчавшему здоровяку:

— Сачкуешь, курва, а тут надрывайся...

Тот вскинулся как на пружинах.

— Чья бы корова мычала!.. Ты где это его ополовинил? Нет, смотри, что делается!? Из дальнего забоя на себе тащил и не просыпал, а этот шнурок... Ничего нельзя поручить. У, змей!

— Да не трогал я его! — огрызнулся капюшон. — Сколько было, столько и принес. Разуй глаза, утюг!

— Тихо! — прикрикнул старший. Он поднял лампу, расширяя круг света. — Неужели накрыли? Все, братва, надо рвать когти! Хватайте инструмент, мешки не забудьте...

Здоровяк забросил мешок со сланцем на плечо, но старший расшипелся:

— Чирикнулся?! Породу в ручей!

И сам принялся сгребать лопатой отработанный сланец в воду.

Через минуту все трое скрылись во тьме подземного лаза, ведущего на поверхность.

( Продолжение следует)

А.Чечулин . Самоцветы для Парижа. 1989г.