В 1886 году в Петербурге была организована «Русская мануфактура асбестовых и разных технических изделий», работавшая на канадском и частично на итальянском сырье.

Инженер М. П. Мельников в том же году публикует в «Горном журнале» обстоятельную статью «Асбест и его разновидности в историческом, минералогическом и промышленном отношениях». В ней он убедительно доказывал необходимость использования русского асбеста для нужд нарождающейся отечественной промышленности.

«Что же касается Урала,— писал Мельников,— то, принимая во внимание частое нахождение и мощное развитие в нем змеевиков, а также многочисленные месторождения асбеста, можно быть вполне уверенным, что рано или поздно, но у нас найдутся прекрасные залежи этого полезного ископаемого».

Пророчество Мельникова было основано и на открытии годом раньше к северо-востоку от уездт ного Екатеринбурга Баженовского месторождения асбеста, расположенного среди лесов и болот на стыке Каменской, Режевской, Монетной и Березовской лесных дач.

Честь открытия Баженовского месторождения принадлежит Уральскому обществу любителей естествознания (УОЛЕ), основанному в Екатеринбурге в 1870 году. Это общество проводило большие поисковые работы, в том числе и на асбест.

В последние годы в Свердловском государственном архиве обнаружены документы об отводе золотых приисков Николаевского, Тихвинского и Говорухинского, расположенных по Безымянному логу, впадающему в Кудельное болото. Безымянный лог пролегал с запада на восток. И здесь 10 октября 1884 года младший землемер горного управления Урала Николай Закожурников отвел Говорухинский золотой прииск немецкому подданному И. П. Геллю. При этом в двух шурфах был найден асбест. Находка вообще-то не из разряда чрезвычайных, выход минерала мог быть делом случая, и землемер особого значения ей не придал. Но любознательный Ладыженский, получив сообщение коллеги, сразу же загорелся. Он обратился к начальству за разрешением на проведение разведочных работ.

Ладыженский открыл первый асбестовый прииск в феврале 1895 года. В архиве сохранилось его заявление помощнику ревизора рассыпных золотых приисков Пермской губернии о том, что 23 февраля с рабочими Трофимом Бутаковым, Елистархом Бутаковым и другими жителями Белоярской волости он прибыл на Кудельное болото и, «найдя эту местность свободной, поставил разведочные столбы по направлению к Талицкому озеру на протяжении 1,5 версты».

Разведка показала наличие в змеевиках горного льна.

Заявление Ладыженского написано 25 февраля,— значит, открытие произошло 23—24 числа.

За первой заявкой последовали другие. Через год числилось десять приисков, названных Вознесенскими. Они принадлежали А. П. Ладыженскому, президенту УОЛЕ О. Е. Клеру и швейцарскому подданному Ивану Меннету.

Затем заявки на четыре прииска сделали А. А. Кремлев, действительный статский советник и К. Э. Кремлева, его супруга.

Члены УОЛЕ, не начав разработки, продали прииски французскому барону Жирарду де Су-кантону. Вскоре чета Кремлевых, на рудниках которых были добыты в 1889 году первые 900 пудов баженовского асбеста, также уступила свои владения влиятельному французу, ставшему владельцем более тысячи десятин, начиненных редким минералом.
 

Асбестовый Клондайк манил к себе предприимчивых промышленников, авантюристов, ловкачей, жаждущих скорой наживы. В числе первых объявился здесь Викентий Поклевский-Козелл, сын известного на Урале монополиста-виноторговца. Не утерпел испытать фортуну и ссыльный польский дворянин Павел Корево, причастный некогда к восстанию 1863 года, а теперь искатель сокровищ.

Вот далеко не полный список тех, кто имел и разрабатывал асбестовые прииски: потомственный дворянин Российской империи Александр Казанцев, прусский подданный Иоганн Гелль, граф Стен-бок, мещанин Владимир Дуров, купцы Алексей Щербаков и Владимир Ишменецкий, дворянка Маргарита Лукашевич, швед Эдвин Свердберг, авантюрист из Бразилии Бруно Жирар де'Вильяр, барон Кусов, лодзинский торговец Ян Як, итальянец Джироломо Валескини и «действительный студент» Николай Магницкий...

Как мухи на мед, слетались они со всей России, со всей Европы и даже, как видим, из Латинской Америки на лакомый русский асбест, которому и цену пока не знали. А цена между тем продолжала расти. Асбест и вырабатываемые на Поклевском прииске асбестовые изделия уже в то время отгружались в Москву, Петербург, Варшаву, Ригу, Ревель, Либаву, Нижнетагильским и Луньевским заводам наследников Демидовых, в Пермь и Казань, Катав-Ивановским заводам и за границу.

При повышенном интересе к асбесту со стороны потребителей и торгующих фирм росли аппетиты асбопромышленников. Так, в 1900 году асбестит (смесь низшего сорта асбеста с белой глиной) стоил 90 копеек за пуд, а вскоре его продавали уже по рублю.

Росли цены и на добытый асбест, и на асбест, лежащий в недрах. В основе частных сделок лежал принцип «кто кого обманет». Да, собственно, и контролируемые законом договоры были далеко не безгрешными, недаром бытовало в среде промышленников неписаное правило: «Закон перешагнуть нельзя, обойти можно».

Такова история открытия и первых лет эксплуатации Баженовского месторождения асбеста.

( Продолжение следует.)

А. Чечулин  "Асбест" 1985 г.