13:00 Осужденные военнопленные (Отделение № 6 лагеря 476). 19 | |
| Представляем вниманию асбестовцев выдержки из книги известного краеведа Ю. Сухарева: "Трудовые лагеря и спецпосения на территории бассейна реки Рефт" В ней используются, кроме документов из русских архивов, большое количество иностранных публикаций, а так же воспоминания бывших военнопленных и местных старожилов. Продолжение. МВД СССР располагает документами, что епископ доктор Хеккель при фашистском режиме в Германии являлся агентом германской разведки Абвер, деятельность которого выражалась в том, что он предоставлял находящиеся в его ведении больницы «благотворительного» характера, созданные имперским советом евангелической церкви Германии в странах Ближнего Востока, в распоряжении Абвера в качестве прикрытия германской разведывательной службы, а также содействовал Абверу в использовании, в интересах последнего, больничного персонала из немцев. Хеккель и возглавляемая им организация в настоящее время находятся в американской зоне оккупации Германии, очевидно, используются американской разведкой в преступных замыслах против СССР. Зам. министра внутренних дел СССР генерал-полковник И.Серов». Доказательная база по Хеккелю, конечно, никакая («видимо», «очевидно»). Но операм на зонах сигнал подан. Придет посылка от Хеккеля – они её в порошок перетрут. Сейчас воспоминания Вернера Минкенберга (Werner Minkenberg). Он родился в 1925г. в Близентале, в 30 км от Берлина. После окончания школы работал на железной дороге учеником рабочего. В феврале 1943г. был мобилизован на государственную рабочую службу (по-нашему, трудармию), а с июня этого года – в вермахт. В конце 1943г. участвовал в боевых действиях в Галиции. Минкенберг вспоминает, что их боевая группа из 210 человек под Житомиром за два дня потеряла треть состава, а к марту 1944г. в живых из них осталось только 15 человек. Воевал он тогда в 361-й пехотной дивизии. Немецкая педантичность не имеет границ. Солдатам был положен двухнедельный отпуск, и он его получает в мае 1944г. При этом отпуск был омрачен постоянными бомбардировками родного города авиацией союзников. Сразу после возвращения в часть попадает в плен. На фронтовом сборном пункте, где было собрано 1000 пленных, проведена первая фильтрация. Минкенберг пишет, что эсэсовцев сразу расстреляли. После десятидневного пребывания в закрытых боксах 50 000 пленных провели по улицам Киева. Это нужно было для съемок фильма, ориентированного на США. Брат нашего героя видел этот фильм в Америке. Дальше был Донбасс, угольные шахты. Жизнь изменялась в диапазоне – от «очень плохо» до «чуть лучше». Например, в одном из угольных лагерей платили зарплату – 150 рублей в месяц. При этом булка хлеба стоила 20 рублей. В декабре 1947г. Вернер Минкенберг привлекается в качестве обвиняемого в открытом процессе. Ему предъявляются обвинения в участии в угоне гражданских лиц на принудительные работы, расстреле партизан, и т.п. Было это или не было – мы не знаем. И Минкенберг нам здесь не помощник. Известно, что часто основным доводом обвинения была принадлежность пленного к нехорошему воинскому подразделению, совершавшему злодеяния. Срок стандартный – 25 лет. И наш герой уже не пленный, а военный преступник. Лагерь под Воркутой. Здесь кроме немцев находилось также 3200 советских заключенных, относившихся к иноземцам грубо и жестоко. В лагере господствовали банды, грабившие заключенных и отбиравшие их скудные пайки. В борьбе за выживание верх брала анархия. Четырежды Минкенберг был по причине истощения помещен в лагерную больницу, но выжил, в отличие от многих его товарищей. В августе 50-го года он и еще 2100 немцев были отправлены в район Сталинграда, где они занимались строительством и восстановлением разрушенного города. Теперь цитата из рассказа о нашем герое. «В январе 1951 Вернер Минкенберг был снова перемещен, в Асбест, расположенный в 80 км восточнее Свердловска (Екатеринбурга), на восточном Урале. В городе, названном по имени добываемого здесь минерала, все было серой асбестовой пылью покрыто. Он оставался здесь 2,5 года и был занят в строительстве, раскорчевке леса, работал на кирпичном заводе. Здесь признавали теперь немецкого пленника достойным человеческого отношения. Пленники могли снова отращивать волосы и разрешили им теперь также родственникам писать. В феврале 1952 подали первые признаки жизни братья и сестры Минкенберга, которые обходным путем получили от него письмо. Они сбежали в 1945г. от Советской Армии на запад. Теперь можно было даже посылки получать, вследствие чего скудное снабжение несколько улучшилось, до этого жир и сахар были дефицитным товаром. В Асбесте с В. Минкенбергом был его друг Вальтер, к которому он имел доверие, познакомившись еще в Воркуте. Клялись теперь в вечной дружбе себе и ковали планы на будущее. Если они выживут и домой прибудут, тогда один будет у другого свидетелем на свадьбе и крестным отцом детей, договорились они в Асбесте, а их дружба будет еще теснее. В начале декабря 1953 В. Минкенберг, а также его друг Вальтер, были снова в другой лагерь переведены, в близлежащий Свердловск. Здесь они находились теперь в относительно комфортабельных условиях: каменные строения с комнатами на 30 человек и водопровод в вестибюле. И теперь было 3-х разовое питание. Кроме того, зарабатывали здесь 150 руб. в месяц; а так как книги и газету «Новая Германия» из ГДР можно было читать, а также радио слушать, (некоторые товарищи знали к тому времени несколько порусски), так что они снова, в какой то степени, присоединились «к миру». И больше не господствовало теперь грубое обращение. Очевидным было стремление увеличения или сохранения рабочей силы пленных. Собственно, В. Минкенберг на строительстве стадиона должен был работать, но эпидемия гриппа уложила многих из его приятелей, так что он использовался как санитар. Ему сказали, что он может оставаться и после затухания эпидемии как санитар в лазарете лагеря. И он почти 2 года был при лазарете». Еще один заключенный лагеря 476/6 – Густав Кинниус (Gustav Kiinnius), 1923 г.р., солдат 67-го пехотно-кавалеристского взвода 23-й дивизии. Служил денщиком у дивизионного командира. В мае 1945г. попал в окружение в районе Данцига и оказался в русском плену. Признавал, что для размещения командира приходилось выселять из домов проживавшие там семьи. Но не больше. «Лучше мы к русским будем, будут и они также». Тем не менее, 28 августа 1949г. его и еще семь бывших солдат вермахта приговорили к 25 годам заключения. Дело слушалось в Минске. А дальше Воркута, в 1951г. – Сталинград. В Воркуте его от дистрофии спасло то, что взяли работать на кухню. Помогло некоторое знание русского языка, которое он приобрел во время войны, общаясь с местным населениям. Как он указывает, общаться тогда приходилось по вопросам расквартирования, корма для лошадей и т.д. Далее цитата. «В 1953г. перевели в г.Асбест, где лагерь пленных находился непосредственно вблизи асбофабрики. Здесь Кинниус штукатуром на строительстве работал. Он умел в «итальянском стиле» арки из гипса в жилых домах делать. Руководителем строительства русский полковник был и для приобретения строительных материалов имел он хорошие связи. Он стал относительно много денег получать, поэтому мог в лагере что-то купить. Пристанище в Свердловске было чистым, был и душ, можно было в футбол играть. Он слышал о сексуальных контактах между находящимися в «хорошей ситуации» немецкими пленными и русскими женщинами, что касается его персонально – так как он находился под влиянием национал-социалистической пропаганды, «из национальной гордости» - отказывался. 1 октября 1953г. Кинниус из Свердловска отправился в западногерманский приемный лагерь Фридланд». Уж и не знаешь, как относиться к откровению Кинниуса – негодовать или радоваться. Вирус нацизма так прочно сидел в этом простеце, что подавлял даже основной инстинкт. Читатель, ежедневно просматривая по нескольку фильмов на криминальные темы, знает, что мало кто из преступников считает назначенное наказание справедливым. Это же относится, и даже в большей мере, к военным преступникам. Ведь их преступления совершались в условиях яростного вооруженного противостояния, под воздействием приказов, коллективным образом. Вот как, со злой иронией, комментировали они свой статус. «Все знают, что для русских военные преступления - это зарезанная корова, сожженная древесина, каждое пушечное ядро, которое встречало русские полевые оборонительные сооружения. Партизаны, которые, под гражданской одеждой оборванца носили оружие, убивали немецкого солдата предательски, они - это мирное, невиновное население. Таким образом, мы провозглашаемся как воры, грабители, убийцы, военные преступники». Оставляю это заявление без комментария. Продолжение следует. Ю. Сухарева: "Трудовые лагеря и спецпосения на территории бассейна реки Рефт" 2009г.  | |
| Фото из открытых источников Обнаружили ошибку? Выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter. | |
Дополнительно по теме | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Новости от партнеров