Семьи арестованных с прошением ездили в Екатеринбург, но в комендатуре их даже не выслушали. Сестра Малевинского, служившая в контрразведке, посмеялась над зимогорами, а посмеявшись, дала дельный совет: «Обратитесь к Свердбергу, он иностранец, к нему прислушаются».

Свердберг написал докладную записку, где «вышепоименованных рабочих и служащих» аттестовал как необходимых производству специалистов и заблудших овечек, подчеркнув при этом, что они и не думали скрываться при подходе правительственных войск. Для верности управляющий присовокупил: «А буде на то нужда Сибирской армии, асбестовые прииски обязуются в кратчайшие сроки предоставить в распоряжение военного командования потребное количество повозок».

В начале октября 1918 года заведующий арестантским отделом Екатеринбургской тюрьмы подпоручик Иванов выпустил асбестовцев на свободу и удостоверил их невиновность и отсутствие документов собственноручной подписью и печатью комендатуры.

Ильин по старинному знакомству устроился в частный банк, надеясь связаться с подпольщиками. На ткацкой фабрике братьев Макаровых — помогла протекция Свердберга — оказался Яков Лунев. А остальные? Кто пошел через линию фронта, кто осел в окрестных селах или отправился на поиски партизан. Никто из «ценных специалистов» в Кудельке не объявился.

Узнав об освобождении заклятых врагов (случилось так, что сам выписывал справку Луневу), Шатунов запил, наговорил дерзостей коменданту, недобро помянув Гайду, а утром валялся в ногах у поручика. Спасло его лишь то обстоятельство, что он благоразумно вложил в голову начальника свой план, согласно которому комендатура, вооружив дробовиками крестьян нескольких волостей, прочесывает до глубокого снега тайгу и вылавливает большевиков, за что поручик получает орден.

Тысячи мобилизованных крестьян в сопровождении карательной роты преградили путь домой, в Кудельку, израненным красным бойцам, отставшим от своих частей. Угодили в застенки политработник Диомид Зуев, красноармеец Аркадий Кулаков и десятки других.

Но любая ночь, как длинна она ни бывает, кончается. Ничто не могло помочь надежде Антанты, в том числе и новые формирования. Не мог помочь и польский легион асбестовых копей, как громогласно именовал свое подразделение подпоручик Сикорский. В легион записались управляющий Поклевским прииском Лозинский с сыном, австрийские военнопленные польского происхождения, ряд местных белогвардейцев вроде братьев Горбуновых и прочих подонков. Странно, что в стороне остались наследники Корево, по указке которых были арестованы большевики Кудельки. В начале 1920 года их возьмет Екатеринбургская ЧК. Польский легион бесславно завершил свое существование, угодив под острые клинки красных кавалеристов.

А 18 июля 1919 года на Вознесенском прииске показались разведчики Красной Армии...

Об этих недавних событиях и рассказывали земляки военкомбригу- Игорю Егорову короткой летней ночью. А утром комиссар, крепко обняв Зеленова, простился с товарищами:

— Разобьем белых и встретимся...

Но вернуться обратно ему не довелось. Ранения, контузии, ответственные посты военного комиссара Перми, Саратова...

Войну с фашистами Игорь Михайлович начал комиссаром дивизии. Орден Ленина за активное участие в революции и гражданской войне он получит в 1967 году. И сгорит от старых ран.

Не встретится больше с другом и Зеленов, один из руководителей советской асбестовой промышленности, представитель «Рудэкспорта» в Берлине. Его не станет в 1947-м.

Но пока эпоха отбивает неповторимый девятнадцатый год. Ревком, в который вошли Автоном Попов, Иван Мартынов, Александр Ярцев, Трофим Караваев и другие испытанные революционеры, возрождает на приисках Советскую власть, профсоюз и кооперативную организацию. В августе прошло первое после освобождения партийное собрание, где выступил Александр Ильин, вернувшийся с мандатом уполномоченного правительственной комиссии по управлению асбестовой промышленностью Урала.

Жизнь постепенно налаживается. Но гражданская война в разгаре. 16 августа в Кудельке представителем штаба Третьей армии производится запись добровольцев на колчаковский фронт. Полсотни рудокопов сменили инструмент на винтовки. Через месяц прииски провожают в Уральскую отдельную стрелковую бригаду Диму Тенигина, Костю Воронова, Якова Шабурова, Васю Филимонова и Степу Копырина, членов только что созданной ячейки РКСМ.

Ожесточенно сопротивляются на Тоболе отборные белые части, порой переходят в контрнаступление. Фронт требует бойцов, и на приисках объявляется срочная партийно-комсомольская мобилизация. Встает в боевой строй депутат первого Совета, член ревкома, недавний узник белогвардейских застенков Трофим Караваев. В последнем письме домой, где его ждали пятеро детей, большевик писал: «Знайте, что я пошел на защиту бедного народа. А в этой борьбе и смерть не страшна...»

Не зря погибали на фронтах асбестовцы, не зря мерзли в чоновских караулах, вылавливали банды, недоедали, восстанавливая заброшенное производство и налаживая новую жизнь. В 1928 году уникальная промышленность вышла из разрухи: Ураласбест произвел 25,4 тысячи тонн продукции, больше, чем в 1913-м, считавшемся самым «урожайным» годом.

Это было только начало.

А. Чечулин  "Асбест" 1985 г.