Мир казался простым и добрым, да только понимал Захаров, что неспроста так основательно укрепляется граница.

В поселке, куда саперы ходили в увольнение, все чаще стали поговаривать о войне. Поднимали головы литовские националисты, распускали панические слухи. То и дело фашистские самолеты нарушали наши воздушные границы, а по земле ползли шпионы, провокаторы, лазутчики всех мастей. То и дело бойцов посылали прочесывать близлежащий лесок. В июне командование прекратило отпуска и увольнения, зато работами по укреплению обороны занимались от зари до зари. Не прекращались и военные занятия. Бойцы валились с ног от усталости, а в короткие часы отдыха спали непробудным сном. Так было и в ночь на 22-е.

Предрассветную тишь нарушил нарастающий сначала неясный, а потом все более отчетливый гул артиллерийской канонады. Лагерь проснулся. Вскипел. Команды, ржание лошадей, бряцание оружия - все смешалось. Построились поротно. На четыреста человек - двадцать устаревших винтовок. Первая рота заняла оборону. Остальным, лишенным оружия, было приказано отступать.

От-сту-пать! В первые же минуты войны. Происходящее не укладывалось в голове. Бойцы прячут друг от друга глаза, поминают недобрым словом начальство. Почему-то всегда считалось, что для военного строителя главное оружие - его руки, лопата, мастерок, лом. Да разве с голыми этими руками, хоть бы и с ломом, попрешь на танки?

Под Каунасом все-таки остановились. Неразбериха. Потоки людей, машин, конных повозок. А в небе черно от воющих, стреляющих, пикирующих самолетов. Вскоре отход возобновился. Вошли в Каунас. Из окон бьют националисты...

Двинск. Отступающие подразделения кое-как сколотили в часть - и снова на восток. Захарова и еще одного бойца оставили для связи и наблюдения. Укрылись в придорожных кустах.

... Захаров до боли сжал кулаки.

Немцы шагали по дороге неровным строем, уверенным хозяйским шагом, о чем-то громко переговариваясь, смеясь. Они шли так, будто всю жизнь ходили по этой дороге, будто все так и должно быть и будто конца не будет их вальяжной поступи. Завязывать с ними бой сейчас не было никакого смысла. Что могут сделать двое солдат с винтовками против множества вооруженных до зубов врагов.

И связисты отошли в глубь леса, обходными путями пробрались к своим. Но забыть того первого чувства при виде оккупантов Захаров не смог никогда.

В тот день, страдая от собственного бессилия и неизлившейся злобы, получил Иван Захаров заряд ненависти и обрел стремление во что бы то ни стало остановить и повернуть вспять это ненавистное движение врагов. Заряд на всю войну.

В грозный час он участвовал в боях за Калинин, Ржев, в освобождении Прибалтики, сражался в Восточной Пруссии. Награжден орденами и медалями.

И много десятилетий трудился на асбообогатительных фабриках.

Галина СТЕПАНОВА.

Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.