О судьбах земляков, вплетенных в историю страны.

Дождливой октябрьской ночью 1941 года в железнодорожном тупике Первой асбофабрики остановился состав с демонтированным оборудованием. Его сопровождала группа рабочих и инженеров одного из предприятий Ростова-на-Дону. Так в Асбесте появился государственный механический завод № 1. А в феврале 1942 года здесь уже налажен массовый выпуск ручных гранат. Как раз в это время я пришел на завод и проработал на нем до конца войны. Много нас, мальчишек, встало в то время к станкам...

Одним из первых был асбестовец Константин Иванович Лапин. За собой он привел на завод мать и младшего брата, четырнадцатилетнего Николая. Константин работал токарем, Колю приставили к нему учеником. Маленький, худенький, он стоял у станка большей частью на цыпочках или подставлял ящик - так удобнее. Николай Иванович стал потом мастером.

Подробнее следует рассказать о Косте. К сорок второму году он имел уже седьмой разряд и поэтому начинающим токарям очень часто приходилось обращаться к нему за помощью. Помогал он всем, был в цехе как бы добровольным инструктором. Помогать было кому - новичков много. Но, едва освоившись с делом, многие уходили на фронт, их места занимали другие.

Вскоре на завод стали возвращаться фронтовики из госпиталей. Так появились в цехе Павел Рысев, Иван Миронов, Игорь Миленков. Последний был ранен в руку и работал одной, а у Рысева и Миронова у станка стояли костыли...

В конце 1942 года заводу поручено наладить выпуск минных гильз. В освоении этой продукции были свои трудности. Особенно сложным оказался пуск машины для изготовления картонных трубок - гильзокатка. За наладку его взялся лучший слесарь-инструментальщик Иван Иванович Терещенко (впоследствии он стал мастером, затем начальником ОТК завода, начальником цеха; будучи пенсионером, продолжал работать на заводе АТИ). Крепким орешком оказался тот станок 1942-го, но опыт, настойчивость и упорство Ивана Ивановича, его помощников, сутками не выходившими из цеха, взяли верх - станок был пущен вовремя.

С освоением выпуска минных корпусов потребовалось много штампов и приспособлений. Над их изготовлением хорошо потрудились молодые слесари: Виктор Мещеряков, Юрий Золотов, Виктор Варламов, строгальщик Леонид Кочнев и другие. Выпуск этой продукции потребовал и значительного увеличения инструмента с токарной обработкой - в цех были направлены женщины, девушки.

Первыми пришли котелыцицы Зоя Дорогина и ее подруга Клава Лисьих. Фронт требовал все больше и больше боеприпасов. Работали по 12 часов, без выходных.

Весной 1944-го группе ведущих специалистов (около двадцати человек) в течение месяца пришлось работать по шестнадцать часов. У некоторых тогда не хватало сил уходить домой - спали тут же, в цехе, в термичке на электропечи (это было единственное теплое место). В зимнее время температура в цехе минусовая, и если токарю приходилось работать с охлаждением, поливать деталь водой, то она, попав на станок, сразу же превращалась в лед.

Рабочие в то время получали продовольственные карточки, по которым в день на человека полагалось по семьсот граммов хлеба. Кому приходилось работать больше 12 часов, выдавался дополнительный паек - стограммовый ломтик и жидкая похлебка. Впоследствии для передовика дня на заводе ввели обед из трех блюд. В столовой поставили отдельный стол с табличкой "Лучший стахановец дня", где указывались фамилия, имя, отчество. А сколько трудностей было в быту! Отработав по двенадцать часов у станков, люди вынуждены были с санками идти за дровами в лес. В1942-1943 годах для освещения не пользовались электроэнергией, в дело пустили машинное масло - его заливали в самодельные светильники, коптилки. Несмотря на всю эту неустроенность, на голод и холод, никто не проявлял недовольства, каждый понимал, что на фронте еще труднее.

После отработанной смены молодежь в насквозь промасленной спецодежде шла в клуб имени Кирова. Особенно запомнился мне концерт в канун празднования 26-й годовщины Октября. На сцену вышел мужчина лет сорока пяти, худой, изможденный, в рабочей спецовке. Это был Сергей Дмитриевич Новиков. Зал встретил его приглушенными смешками, но, не обращая на это внимания, он запел песню "Не скосить нас саблей острой"... Пел Сергей Дмитриевич с таким воодушевлением, с таким чувством и гневом, что зал, пораженный, замер. Когда закончил, какое-то мгновение воцарилась полнейшая тишина. Потом зал разразился бурей аплодисментов.

Н. АЛИМПИЕВ, слесарь-инструментальщик.

Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.