Есть хорошая традиция у фронтовиков - встречаться за "круглым столом", вспоминать опаленную войной молодость, помогать друг другу. Свято чтут это братья Храмцовы - Александр и Федор. Оба фронтовики, прошедшие всю войну. С Федором Ивановичем у меня особые отношения - наши части, в которых мы принимали участие в военных действиях на территории Польши и Германии, на Одере, тесно соприкасались при штурме сильно укрепленной крепости города Бреслау. Именно там немцы разбрасывали листовки: "Вы, русские, не сдали Ленинград, мы, немцы, не сдадим Бреслау". Ленинград мы действительно не сдали, но немцам пришлось сдать Бреслау вместе с Берлином.

Александр с высоты своего возраста оценивает, как развиваются события в стране, в мире в начале девяностых:

-    Здорово нашего брата дурят, ох как здорово,-оживленно говорит он,- десятилетиями нам в голову вдалбливали, что немцы использовали фактор внезапности. А посудите сами - на действительную службу я был призван в 1937 году, а 15 декабря 1939 года был демобилизован. 7 июня 1941 года снова взяли на переподготовку и направили в Еланские лагеря. 15 июня нашу дивизию вдруг погрузили в товарняк и повезли в направлении Волхова, а затем перебросили в небольшой хуторок Сенное Витебской области. Это было 21 июня. На следующий день началась война, и наша 153-я стрелковая дивизия вступила в бой с немцами.

Мы были в полном боевом снаряжении. Правда, в тот период полное боевое - это всего-то винтовка да боеприпасы к ней. Значит, какой-либо неожиданности в нападении немцев для высшего командования не было. Иначе зачем нашу дивизию, состоявшую из солдат запаса, перебросили именно туда, где немец начал наступление.

Александр Иванович встал, прошелся по комнате и, как будто забыв о своих болячках, спросил меня:

-    А знаешь, что чувствовал я в том первом бою? Беспомощность. У нас в руках винтовка, а немцы на танках, на мотоциклах, с автоматическим оружием. Мы дрались, как тигры, но бесполезно, пришлось отступать. С неба обстреливали самолеты, на земле по нам лупили из танков, минометов, артиллерии. Сколько полегло наших! Но немцам мы спуску не дали. За эти бои нашу дивизию переименовали в 3-ю гвардейскую стрелковую.

Однажды ночью на привале, а отступали мы вдали от дорог, по болотистой местности, куда немец своего носа не мог сунуть, в голову пришла мысль - все равно победим, но как же мы, фронтовики, будем обеспечены в старости... Никто из нас не хотел погибать и не думал умирать. И почему-то я тогда успокоился - общество нас не забудет, потомки будут преклоняться перед участниками страшной войны.

Ветеран смолк, ему стало грустно:

-    Ошибся я. Чувствую и сейчас беспомощность. Средства массовой информации вещают о льготах фронтовикам. О каких льготах идет речь: 50-процентная скидка на стоимость транспорта один раз в году, но по состоянию здоровья я уже никуда не езжу, преимущественное право на прием в садоводческое товарищество - боже мой, я могу передвигаться только по комнате, какой же я садовод; бесплатный проезд в городском пассажирском транспорте - куда мне ездить и зачем? Одна льгота остается для меня - бесплатное лекарство.

Фронтовик Храмцов за всю свою жизнь не получил ни одной путевки, хотя остро нуждался в курортном лечении.

В быту нашем таких фронтовиков, как Александр Иванович, иной гражданин из молодых без зазрения совести, походя, оскорбит и обидит лишь за то, что старик делает попытку купить что-либо без очереди...

Разве может фронтовик прожить на свою пенсию в настоящее время?

Николай ШАТОВ.

Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.