Поначалу служба в армии Берсеневу Михаилу Ивановичу показалась легкой. Это когда он после сборов под Камышловом попал в 338-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон, который поставили в резерв, в селе Келазное, недалеко от Череповца. В батальоне рядом с Берсеневым оказались надежные ребята из Асбеста - Степан Голиков, Александр Голубев, Павел Сухоносов, Тимофей Чечулин, Александр Лихачев... Из Асбеста была и радистка Ольга Агапитова. Да и вообще весь батальон, можно сказать, был свой - уральский.

Передышка в Келазном промелькнула быстро, словно кадр в художественном фильме. А впереди маячили длинные кошмарные дни...

В сорок втором переправили в Ленинград, через Ладожское озеро, а затем 338-й батальон отправился на Ораниенбаумский плацдарм держать оборону города.

И началось боевое крещение, которое длилось не одну сотню огненных дней и ночей.

На участке, окольцованном шестидесятикилометровой линией оборонительных сооружений, а с запада омываемом Финским заливом, держал оборону 338-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон.

Хорошо, вовремя успели "окопаться" на Ораниенбаумском "пятачке". Не было стоящего обмундирования, вооружения. Зато энтузиазма - в избытке.

Немцы то и дело обстреливали "пятачок". На психику действовали и беспрестанные призывы по репродуктору:

"Рус, сдавайсь! Сзади буль-буль..."

Да, отступать действительно можно было только в Финский залив. Но какая разница, где найти свою смерть. Уж лучше все-таки на земле. И уральцы держались.

Правда, после каждого обстрела ряды их таяли. Не раз на волоске от смерти был и Михаил Берсенев.

Первые "отметины" Михаил получил в июне 42-го. Осколками снаряда ранило сразу в шесть мест.

- Два осколка до сих пор ношу. Про один, что в ноге остался, я знал, а вот про руку...

Заболела как-то у него рука: "Наверное, возраст дает себя знать". Пошел в больницу, врач отправил на рентген. И снимок четко показал - осколок.

...Два сухаря и немного сахара - ежедневная пайка. С таких "харчей" едва ноги носили, весили по сорок с небольшим килограммов. На пост друг друга водили. Не было сил даже разговаривать.

В такие минуты всплывали перед Михаилом картины до боли родного Асбеста, милое лицо любимой девушки Нины Козельской из типографии.

...А Нина ушла на фронт в апреле 42-го.

Ликовали люди во всех уголках страны, когда наши прорвали блокаду Ленинграда. А какова была эта радость на Ораниенбаумском "пятачке", где борцы считали себя почти заживо погребенными.

Исхудавшим от голода сразу определили: хлеба по 800 граммов в день, три раза по котелку просяной каши, из Казахстана пришли посылки со шпиком... Бойцы восстанавливали свои силы перед предстоящим наступлением.

...В феврале 44-го в составе 2-й ударной армии Ленинградского фронта 338-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон наступал под Нарвой. В одном из боев Михаил Берсенев был ранен вторично. Пуля насквозь "прошила" икру ноги. Госпиталь - и в строй.

Под Нарвой сложили свои головы асбестовцы Брусницин Михаил, Сухоносов Павел... Ранена радистка Ольга Агапитова.

...Расписались они с Ниной Козельской вскоре после демобилизации Михаила Ивановича. Более 30 лет Берсенев проработал директором Асбестовской типографии. При нем ее цехи претерпели настоящую техническую революцию.

Ушел из жизни ветеран, а коллектив типографии свято чтит его память.

Татьяна ШРЕЙДЕР.

Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.