Искусство - культура - комиссар и Knast (тюрьма) 2

Недели прошли. Снег растворился. Солнце поднимается - а также мое благополучие. Я выполняю порученную мне работу по чистке бараков играючи.

Еда, хотя и однообразна, как обычно, но стала достаточной. Никто не должен терпеть большой голод, пожалуй, сейчас в этом лагере. Мы, представители категории 2, получаем дополнительную еду. Крепкая пословица ходит по кругу: „ Укрепляет мышцы, содействует росту волос и придаёт здоровый цвет лица заднице". Как сильно это отразится на области задницы, увидим. С каждым "саносмотром мяса" усиливаются надежды на отправку домой, так как снова и снова выбираются транспортабельные кандидаты. Я не питаю никаких иллюзий. Как „шрамовый plennij (пленный)" я определенно отмечен в списках несколькими восклицательными знаками за именем. Между тем моя физическая конституция стала, очевидно, лучше. Вероятно, уже слишком хорошо. Это регистрируют также беспристрастные весы.

Комиссия рассматривает меня сзади, не замечая однако, странным образом, поле шрамов. На основании моего стабильного бокового положения дамы и господа не имеют причины убеждать меня скорее покинуть СССР. Приговор: „Категорию 2, работоспособен!".

Удивительно, как хорошо организационный аппарат функционирует даже в больших лагерях. Едва я ложусь на нары, командир взвода Вирчс (Wirths) стоит передо мной. Мы были знакомы. Я был, как "категория три", у него несколько недель дежурным по казарме. Симпатичный 30летний. Он говорит: „ Я нашёл твою фамилию в списке работоспособных. Мы имеем право выбирать людей сами. Ты можешь шагать уже с завтрашнего дня с моим взводом в карьер. Наш участок вовсе не так плох. Мы будем наталкиваться в течение следующих месяцев всегда на хорошие асбестовые артерии, определенно. Поэтому выполнение нормы почти что гарантировано. И последняя новость - ты только не должен выбалтывать это другим - после следующего ежемесячного расчета мы получим даже рубли. Ты хочешь?". Я естественно говорю «да».

Для пленника перестановки связаны всегда с трудностями и преимущественно также с личными ограничениями. Все равно, идет ли речь о переходе в другую бригаду, в новый лагерь или на новую стройплощадку. Нужно подчиняться, искать своё место. Спальное место нужно найти, уважать порядок расположения бригады за столом. Приходится довольствоваться местом в конце на внешней стороне. Тому, кто мешает привычкам бригады, приходится тяжело. Молодцеватым появлением новичок может испортить все, так как он очень скоро почувствует, насколько он зависит от поддержки других. И тем больше, чем труднее работа на стройплощадке. Своеобразные индивидуалисты едва имеют шанс быть принятыми. Одиночек, в лучшем случае, два или три раза поддержат. Если они не оставят своё упрямство, они погибают. Во всяком случае, в течение тяжелых 1944/45гг. было так. Жестокая трагедия военнопленного. Теперь, весна 1949, так как дела уже идут гораздо лучше у нас всех, появляется непонимание поведения того времени. Действовали ли мы негуманно? Как быстро можно измениться, все же, под определенными обстоятельствами. Хотя теперь доминируют лучшие условия, в коллективах по-прежнему существуют определенные правила, неписаные законы, которые в начале новичок должен отследить, чтобы соблюдать их. Но так как я всегда быстро свыкался в новых группах, я не должен держать, пожалуй, никаких сомнений. Таким образом я все также оптимистично марширую от ворот с людьми Вирчса. Номер бригады стёрся из моей памяти, однако не первые часы этого дня.

Авторский рисунок из книги. Stadler, Wolfgang. Hoffung Heimkehr