О них СМИ в нашей стране почему-то многие десятилетия умалчивали, как будто и не было их, малолетних узников фашистских концлагерей, голодных, оборванных и изнуренных, как будто над их головами не летали пули или бомбы. Детский разум, конечно же, не мог постичь такого злодеяния.

И лишь более чем через полвека умудренные жизнью седовласые ветераны узнают, что печатается для них газета Международного Союза бывших малолетних узников под названием "Судьба" и что германское государство даже выплачивает какие-то небольшие суммы марок - компенсацию за детский рабский труд и за украденное детство нацистами. A 11 апреля - Международный день малолетних узников концлагерей.

В Асбесте согласно списку их уже 35. 11 апреля они собираются вместе, за чашкой чая вспоминают свое такое горькое детство. Возраст их разный, ведь кто-то родился в войну, а кому-то исполнилось тогда уже 15-16 лет. В отношениях между ними есть одна тонкая особинка. За общим чаепитием старшие ухаживают за "самыми маленькими", то есть все они мысленно как бы возвращаются в тот кромешный ад и потому жалость к самым слабым и незащищенным воскрешается в их сердцах.

Объединяет их Вера Серафимовна Кожинова. Ей было лишь пять лет, когда в поселок Лесной Брянской области нагрянули оккупанты. Поселок сожгли. Отец был на фронте, дед подорвался на мине. Все жители Лесного еле успели спрятаться в лесу, а семья Дорошевых из шести малолетних детей, матери и бабушки не смогла скрыться в глубине леса, фашисты схватили их у самой опушки и угнали в соседнюю Сумскую область в районный центр Середина Вуда, в лагере они все, кроме бабушки, переболели тифом, самый маленький ребенок скончался.

До сих пор помнит Вера Серафимовна наказ бабушки: "В ту сторону, ребятки, не ходите, там земля дышит". И они боялись той стороны, где расстреливали партизан...

Когда Красная Армия освободила Сумы, они пешком вернулись на родное место, силенки свои поддерживали, прося у добрых людей милостыню. На месте пожарищ женщины сооружали шалаши, сами клали в них небольшие печи...

Но однажды почтальон принес Дорошевым очень даже радостную весть - отец Серафим Афанасьевич жив, лечит свои раны в Свердловском госпитале. Потом он перевезет их всех на Урал. Вера Серафимовна приедет в Асбест молодым специалистом после окончания Свердловского технологического техникума. Будет обучать школьниц, да закончит еще и заочное отделение горного института.

Активистом Асбестовской организации бывших малолетних жертв нацизма является Зуев Павел Михайлович. Он рассказал:

-    Жили мы в городе Дебальцово в Донецкой области. В семье росло пять сыновей. Старший Леня сразу же ушел воевать, дедушку убило сна-рядом. Корову и вещи, что поновее, у нас забрали. Я к тому времени успел закончить 7 классов, а как только исполнилось мне 16 лет, немецкий старо-ста пришел к нам и приказал: "Собирайся в дорогу быстро и следуй за мной".

Колонну подростков гнали пешком под охраной вооруженных фрицев, словно преступников, кило-метров 70, а потом увезли в Западную Германию (штат Зиген), где наравне со взрослыми пленниками (русскими, французами, итальянцами) я гнул спину в шахте под строгим оком надзирателей и окрики "Шнель! Шнель!".

Жили в концлагере "Меген" за колючей проволокой, на сторожевых вышках круглосуточно часовые, вокруг рыщут охранники с собаками. Но и в этих условиях ребята-смельчаки совершали побеги. Их расстреливали разрывными пулями и нам показывали обезображенные трупы в назидание: "Смотрите, вам то же самое будет, если попытае-тесь бежать".

14 апреля 1945 года в город Зиген вошли американцы. Почти полгода мы жили в их зоне. И тут меня поджидала смерть: получил сильное пище-вое отравление консервами, но американский эскулап вытащил меня буквально с того света.

В зоне советских войск пришлось проходить строгую "фильтрацию", а потом из таких бедолаг, как я, сформировали строительные батальоны по 1000 человек в каждом и направили в глубь Рос-сии. Наш батальон оказался в Челябинской области, где я трудился на металлургическом заводе... В 1948 году завербовался в Асбест, которому отдано 40 лет.

Десятилетия до самой пенсии водил электровоз в Северном, потом в Центральном рудоуправлениях. Вырастил трех дочерей, есть и внуки и правнуки. Жизнь победила.

И все же когда знакомишься с судьбами этих людей, то узнаешь - море человеческого горя от деяний гитлеризма разливается еще шире. Вот еще одна краткая жизненная деталька, о которой поведала почетный строитель треста" Асбострой" Константинова Мария Константиновна:

-    Родилась я 10 мая 1941 года, то есть за месяц до начала войны. Большая семья наша жил в деревне Малое Залужье под Минском. В 1943 году всех сельчан насильно увезли в Германию, так как предки наши - немцы с Поволжья в кои-то веки переселились сюда. Вспоминаю по рассказам мате-ри. Сколько лишений, утрат и трагедий выпало на нашу долю. Отец отстал от эшелона в Польше, а мама в одном из лагерей родила еще одного мла-денца - пятого. Но к тому времени из четверых ее детей двое уже погибли. Умрет и этот малыш, и еще один.

В общем, когда репатриировали нас в Асбест, из детей у мамы была лишь я одна. Сама уже пом-ню, как в поселке Пролетарка в холодном, неуютном бараке сидим на своих скудных узлах, спим на

полу. Потом каждая семья "отгородит" свою жилплощадь от соседей занавеской...

Еще жили на улице Милицейской, позднее - на улице Клары Цеткин в деревянной двухэтажке. Мама работала на первой асбофабрике в пыли и холоде, дед - в КЖУ комбината "Ураласбест". Я пошла в школу. В 1947 году разыскал нас отец, но такой больной, что быстро скончался.

Как луч света явились для меня книги. Приучила меня к чтению библиотекарь Любовь Никитична Саванина, я дружила с ее дочерью, жили с ними в одном доме. Именно книги помогали мне познавать мир, вливали в меня чувство самоутверждения, учили жить. Может, поэтому мне так повезло на хороших людей, вместе с которыми я строила город и фабрику № 6, на таких, как И. М. Пузаков, супруги Овсяновы и многие другие.