Первое Рождество в плену 3

И там был ещё один фильм, который меня в высшей степени потряс: освобождение концентрационного лагеря Освенцим Красной армией! Горы трупов, крематории, жалкие бараки, выжившие - как они ползли, горы женских волос, выломанные золотые зубы, газовые камеры - замаскированные под душевые. Восприятие этого было шоком. До сих пор я знал только о Дахау, который подавался со всех сторон как обычный исправительно-трудовой лагерь. Само название "лагерь смерти" было неизвестно мне. Занавес неожиданно открыл мне: массовое уничтожение евреев, политических противников, пленных, свидетелей Иеговы, цыган, психически больных. Знавшие про это, выходили молча, а отзывы тех, которые сталкивались с ужасом впервые, были разнообразны: "Пропаганда"," Евреи были подстрекателями войны"," Это были не мы, это были SD, SS",'3to поставленные сцены","Об этом знает никто кое что!". Я сам не сомневался в подлинности показанных картин, даже если я не понимал значение. Днями позднее я искал разговора с немцем, который принадлежал к Ваффен-СС. " Ваффен-СС не могло делать ничего такого, это были другие! Мы были, пожалуй, жестоки против партизан, могли заложников расстреливать, однако, не травили газом тысячи!". Из этого я извлек, что ему названия Освенцим, Биркенау и Берген-Белсен были неизвестны. Заставила меня прислушаться его последняя фраза: " Если ты однажды вернешься домой, то тебе расскажут о Маутхаузене. Я был там, прежде чем я стал солдатом!". Проходили недели, и снова и снова противоречия воспламенялись.

Люди АНТИФА в нашем лагере отслужили скоро. Поэтому сюда нужны были новые, находящиеся вне подозрения люди, наблюдать за массой военнопленных. Сеть агентов и шпионов набрасывалась на лагерь; многие разоблачались, другие нет. Они имели шпионов везде; производили исследования партийной и SS-принадлежности, после - выявляли бывших служащих полевой жандармерии. К сожалению, попадали в их сети и некоторые невинные, так как рассказывали о военных приключениях, которые они никогда не испытывали. Крик пропаганды и песни ненависти смущали даже попутчиков режима NS. Я, правда, не стремился к дискуссиям, однако мне хотелось навести порядок в своих мыслях.

Многие имели страх перед комиссаром и старшиной лагеря. Таким образом, (и это было не чудо), некоторые находящиеся под угрозой, спасали себя на теплых местечках, получая небольшую работу, но большее количество хлеба. Они усердно исполняли свой социалистический долг - вливать новые лозунги неисправимым. Наблюдение за мной и подслушивание моих речей соседом, правда, не шло выше его разума. То, что имелось предательство, я понимал, так как учился на историческом факультете. Но дела шли выше моей силы - я был обязан подозревать всех и всегда.

АНТИФА мероприятия не имели никакой популярности. Мы хотели только заработанного сна или куском хлеба больше. Конечно, «хорошие» пленные могли посетить "митинги", проходящие под лозунгами совета пленных, чтобы принять, наконец, единогласно резолюцию об укреплении мира, в похвалу " папочке Сталину " или об осуждении американских империалистов. Тот, кто шел на эти собрания, делал это не из убеждений, а с целью втереться в доверие, ускользнуть от опасности, приблизиться к возвращению на родину. Выслушивать скрипуче звучащих идеологов не навредило также и мне.

Но и не дало мне ничего, кроме психологических и типологических знаний. Диалектика людей ANТIFA была прозрачна. Каждая речь и резолюция кончалась ликующим пением в честь великого мудрого учителя Ленина и друга всех трудящихся мира Иосифа Виссарионовича Сталина. Совокупность была ничем другим, как искушенной ловлей душ арканом власти! Как часто я думал: "Бедная страна, если это -твоя действительность; бедный народ, который должен отказываться от свободы. Народ, который на пути к древу познания наталкивается на шлагбаумы». Когда-нибудь могла бы родиться во мне и желаемая мысль: если я однажды вновь увижу родину, то предложу ей свои услуги и способности, а затем буду стремиться к тому, чтобы познакомиться с "более прекрасной Россией " - Россией без колючей проволоки и без "Dawai"!

Что был за "театр", когда антифа-молодежь, по команде сверху, пыталась преподнести нам новый русский государственный гимн - при плохом переводе. Конечно, мелодия звучала гордо и сильно; но если бы я еще смог воспроизвести на немецком языке текст дословно, то поток слов сложился бы в фасад сталинского строения стиля «Zückerbäckerstil (=стиль сахар-рафинад)».

Наряду с АНТИФА имелся еще " Союз немецких офицеров " (BDO). Я только слышал об этом. Я всегда слышал сердитые слова, после того, как новые громкие имена стали объявлять (об их принадлежности к BDO). Со скоростью молнии пронеслось по лагерю известие: фельдмаршал Паулюс вошёл в национальный комитет "Свободная Германия"! До этого немецкая группа лагеря видела в Паулюсе гаранта внутреннего сопротивления. Его, правда, не использовали раньше как вывеску, но уж теперь-то ненавистное имя бросалось в грязь, особенно со стороны старых пленников.

(Продолжение следует)

Фритц Кирхмайр  "Лагерь Асбест", Berenkamp, 1998 
ISBN 3-85093-085-8
Перевод  Ю.М.Сухарева.