Семен Андреевич Топорков вспоминал:

-    ...Среди солдат прокатилась молва, что командиром нашего артдивизиона назначен сын легендарного начдива гражданской войны Василия Ивановича Чапаева. Вскоре он и сам прибыл. Молодой, невысокого роста, голос хрипловатый, строгий. Помнится, пришлось нам отходить. Враг превосходил в силах и технике. Дивизион ночью погрузился в товарные вагоны. Состав остановился где-то в лесу. И мы двинулись пешим ходом. Чапаев послал меня на лошади вперед, показав на карте деревню Сычёвку:

-    Доедешь и жди. Будешь регулировать движение частей.

А сам тут же отправился с одной батареей занимать огневую позицию на другую сторону большака (шоссе), что проходил поблизости. С тех пор я его ни разу не встречал. Уже спустя много лет после войны прочитал в центральной газете, что сын легендарного Чапаева - генерал.

Тогда, как оказалось, вражеская танковая колонна разрезала нас. Наша основная группа начала отходить.

Потом в каком-то населенном пункте, зайдя в дом передохнуть, попросил у хозяйки напиться. Пока она черпала воду из кадки, я уснул. До сих пор еще грезится по ночам та широкая, очень удобная деревянная скамья в крестьянской избе.

После короткого сна снова бесконечная дорога по грязи и слякоти. Выяснилось, что мы попали в полосу 316-й стрелковой дивизии, которая в скором времени будет переименована в восьмую гвардейскую Панфиловскую.

Мне было приказано помогать связистам подвозить на лошади в санях-розвальнях тяжелые катушки проводов.

Однажды подозвал меня высокий, стройный офицер и велел подъехать к штабу:

-    Чего у тебя, сена нет?

-    Разрешите поискать, товарищ лейтенант, - беру я под козырек.

Вскоре подъезжаю к штабу с изрядным запасом сена.

Офицер сел и сразу же зарыл в охапку ноги в новеньких лаковых сапогах. Поехали.

-    Будешь моим кучером, - сказал мне.

Офицер оказался командиром нашего третьего дивизиона, назначенным вместо Чапаева, а я при нем - ординарцем. Фамилия его Поцелуев. Словоохотливый был мужик. Через несколько дней я уже знал, что на гражданке он был поэтом. Печатался под псевдонимом Снегин.

С интересом прочитав книгу Дмитрия Снегина "Ожидание", вышедшую в 1980 году в Алма-Ате, я нашла те страницы, где рассказывается о героических сражениях легендарной восьмой гвардейской Панфиловской дивизии под Москвой. Автор приводит эпизоды, в которых не раз упоминается ординарец Топорков (Поцелуев в книге показан под фамилией Береговой).

Вот отрывок из книги:

"К концу ноября подмосковная станция Крюково превратилась в арену ожесточенных битв. Немцы просочились в наши боевые порядки и засели в подвальных помещениях многоэтажных станционных строений. Наши стрелки блокировали эти группы противника огнем сверху. Но туго было и нашим: к ним невозможно стало подбрасывать подкрепления, боеприпасы, пищу.

Бой длился третьи сутки... Взрывы снарядов, авиабомб. Скрюченное или разорванное в клочья железо, битый кирпич, свист одичалого ветра в порванных проводах.

Только что Береговой оставил свой наблюдательный пункт, оборудованный в гигантской трубе кирпичного завода, и пробирался с ординарцем Топорковым к штабу полка, куда вызвал его по рации подполковник Курганов. Проще и легче было бы пройти по полотну железной дороги, но куда там: плотный методичный огонь немецких батарей давно сделал этот путь непроходимым. Однако, пройдя по снежной целине два оврага, густо поросших кустарником, обогнув какие-то дачи и глухие заброшенные дворы и, наконец, совершенно выбившись из сил, Береговой озлобленно сказал:

-    К черту! Мы так и к ночи не разыщем командира полка. Давай рискнем по полотну. Авось проскочим.

-    Ничего хитрого нет: и проскочим, - убежденно согласился Топорков и первый повернул к железнодорожному полотну.

Потные, но бесконечно счастливые, тяжело дыша, свалились они в глубокий окоп противо-танкистов, выставивших здесь свое короткоствольное орудие на случай танковой атаки немцев...".

-    Семен Андреевич, вспомните, пожалуйста, за что вас наградили орденом Красной Звезды? -спросила старого солдата. Он подумал и продолжил свой неторопливый рассказ:

-    Мы только что форсировали реку Ловать, бой продолжался. Наш наблюдательный пункт расположился в блиндаже на сопке. Связь с соседями, где находилось командование дивизии и корпуса, то и дело рвалась. А за той сопкой было шоссе -последний путь отступления фашистов. Нашей задачей было перерезать его. Расстояние между сопками обстреливалось с обеих сторон. Связисту было приказано наладить связь. Он пошел, но, видимо, погиб. Послали другого. То же самое получилось. Я, стоя у блиндажа, видел, куда они уходили.

-    Ну, Сеня, тебе придется идти, больше некому, - сказал Поцелуев. Начальник артиллерии дивизии подполковник Анохин подал записку:

-    Отдай и быстрее возвращайся.

Я пошел вначале влево метров 200, потом резко повернул вправо - и бегом. Начался обстрел. Упал, притворившись убитым. Рывок, и я перевалился за кромку - грядку лощины, где был уже недосягаем. Выполнив задание, таким же путем вернулся обратно.

-    Молодец, теперь меня туда веди, - сказал подполковник Анохин. И я повел. Но на той сопке чуть не погиб. Послали меня к командиру другой части. Поспешил из блиндажа, не услышав полета снаряда. Кто-то сзади рванул и сильно прижал к земле. В этот миг у входа в блиндаж разорвался артиллерийский снаряд. "Повезло", - обрадовался я, но вечером все же ранило. Хирург полевого госпиталя пытался достать инородное тело, но не сумел.

Рана зажила. От майора Поцелуева поступил в госпиталь запрос, чтобы его ординарца Топоркова Семена Андреевича после излечения направили в свою часть.

-    Как я радовался этому. Ведь своя часть - это была для бойцов родная семья, - говорит ветеран.

Лишь через многие годы в рентгеновском кабинете медсанчасти комбината "Ураласбест" обнаружат у бывшего фронтовика в правом боку пулю.

В 1943 году была контузия. Не слышал, не говорил. Отлежался в медсанбате.

Дальнейшую службу С. А. Топорков продолжал в качестве командира отделения разведки управления 97-го гвардейского артиллерийского полка 46-й гвардейской стрелковой Краснознаменной дивизии в звании гвардии старшего сержанта. Награжден (кроме ордена) медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За оборону Москвы".

Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.