Капитану Михаилу Борисовичу Щедринскому перебило в боях под Ленинградом обе ноги. Судьба уготовила ему таким образом пройти через самые страшные испытания - плен и фашистские концлагеря.

В Асбест его жене, Марии Ильиничне, в декабре 1942 года (ровно через год, как он отправился воевать) пришло похоронное извещение, в котором и место его гибели указано.

Мир на самом деле тесен. Даже там, в кромешном аду, Щедринский встретит асбестовца Бориса Токарева, с которым поработали до войны на Октябрьской фабрике, в одно и то же время ушли на фронт. Случилось это в Ченстохове, в концлагере, что расположен у австрийской границы. Для обоих он был не первым кругом фашистского ада.

Борис был до полусмерти избит после очередного побега. Чуть полегчало ему и опять за свое -но что бы то ни стало покинуть этот лагерь.

-    Бежим, Миша, - шептал он ночью на нарах, -бежим, иначе смерть...

-    Я бы рад, Боря, - отвечал Щедринский, - да без ног я, видишь. Доберешься до наших, дай знать в Асбесте, что жив...

Два с лишним года, вплоть до восстания узников концлагеря Везуве (возле голландской Границы), он буквально ползал на четвереньках, за что друзья прозвали его "танкеткой".

Правда, в лагере Бела Подплянска (Польша) пленные русские врачи решили сделать ему операцию. Тайно от немцев, по ночам орудуя обычными ножами, хирурги сшивали нервы. Это было слишком смело в тех условиях - о таких операциях тогда еще не слышали, рискованно - врачи ставили на карту свою жизнь и его тоже.

Но ходить капитан так и не стал. И слава Всевышнему, хоть заражения крови не получил.

Ползком на коленях, но жил с высоко поднятой головой - один из руководителей подпольной группы, он вселял веру в изувеченных пленников лагеря особого назначения.

Приближались наши войска, фашисты решили истребить всех пленных, уничтожить следы преступления. Только за одну ночь они убили 130 тысяч человек. Руководил этим чудовищным злодеянием Альберт Майстер.

Истощенные до крайности люди не стали на колени. Подпольная организация, в которой работал Щедринский, готовила восстание. 9 апреля 1945 года пленные, перебив охрану, захватили территорию лагеря в свои руки, арестовали Альберта Майстера, коменданта лагеря. Его не убили, а за содеянное он ответил на Нюрнбергском процессе. Многие палачи сумели тогда улизнуть от возмездия, умыть грязные руки, но не смыть кровь.

... Осенью 1945 года придет в Асбест письмо: После трехлетнего молчания имею возможность написать вам, мои родные. Я жив, правда, не совсем

здоров. Теперь нахожусь уже на советской территории, везу на родину бывших военнопленных... Очень хочу скорее увидеть маму, жену, детей... Ваш Щедринский".

Постаревший, исхудавший, на костылях вернулся домой капитан.

До сих пор в семье Щедринских хранятся деревянная бирка с номером 2409 и алюминиевый котелок, на котором нацарапано: "На Родину. В Асбест. Щедрин".

Позднее М. Б. Щедринского за антифашистскую борьбу в лагерях смерти наградят орденом Отечественной войны. К тому времени он напишет первый в стране учебник по обогащению асбестовых руд и возьмется за рукопись "Война за колючей проволокой". Но она оборвется на 93-й странице... Организм надорван - не выдержало сердце. Вы, читатель, только взгляните на снимок узника концлагеря Щедринского. А тем не менее в кругах фашистского ада этот выносливый человек в огне не горел, уподобясь минералу асбесту, о котором успел написать ряд работ.

Помню, каждое утро, тяжело опираясь на костыли, он добирался до "ВНИИпроектасбеста", где руководил группой.

А вот строки из стихотворения Михаила Борисовича, написанные в неволе:

... Я готов идти на смерть любую,

Как и шел, отбрасывая страх,

Чтоб страну, как мать свою родную,

Защищать на вражеских полях.

А ведь как было! Смрадные бараки, голод, издевательства надсмотрщиков, смерть товарищей и бессильно сжатые кулаки, когда гитлеровец добивал упавшего красноармейца. И в это время в голове рождались строки:

Я русский сердцем и душою,

Я сын свирепых русских вьюг...

Россия, Родина была всегда близко. Она сияла в коротких снах. И луга ее, и ...черемух майский дым,

Милые бревенчатые хаты.

Средь берез хрустальные пруды...

(это из рукописного сборника М. Щедринского под псевдонимом Бедняев).

Или вот стихотворение Михаила Борисовича из неволи, посвященное семилетнему сыну Боре. Оно написано о том, как военнопленные отмечали день рождения младшего Щедринского.

Тяжело в плену, родные,

Отмечать такие дни,

Ты мой сын, Борис, отныне Это тоже уясни...

К сожалению, жизнь Бориса Михайловича оборвалась преждевременно - тоже отказало сердце. Неравнодушным он был, как и отец. Но многие помнят этого общительного, веселого человека.

Подготовлено по архивным документам Алексея ЧЕЧУЛИНА и его книге "Асбест".