Иван Васильевич Двоеглазов, бывший фронтовик, командир пулеметного и стрелкового взводов. В составе 6-й гвардейской мотострелковой бригады он прошел боевой путь через три фронта: Центральный, Волховский и Украинский.

Познакомились мы на шестой фабрике, оказавшись в одной бригаде по ремонту штабелеформирующих машин. Оказалось, есть у него тетрадь с записями о фронтовых похождениях. "Прочитай ее, выбери самое нужное и печатай",- сказал он.

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

В начале декабря 1942 года 379-я мотострелковая дивизия прибыла на передовые позиции. Наш полк расположился между Ржевом и Вязьмой. Во время формирования, которое происходило в районе Волоколамска, нас одели по-зимнему. И тут случилось непредвиденное. В тот день, когда мы подходили к передовой линии, хлынул дождь, да такой сильный, что весь личный состав промок до нитки. А ночью, как назло, ударил мороз, который не пощадил ни солдат, ни офицеров, ни технику. Местность открытая, спрятаться негде. Вот мы и стали замерзать. Одежда покрылась ледяным панцирем, солдаты были, как статуи, еле двигали руками и ногами. Многие обморозились и, еще не приняв боя, оказались в санчасти. Так прошла ночь.

Утром я стал разогревать пулеметы одиночными выстрелами. Два пулемета отогрел, а третий пришлось сдать в артснабжение для ревизии. Так вместо трех пулеметов оказалось два. А в 12.00 поступил приказ: атаковать деревню Подосинов-ку и овладеть ею. Тут и началось.

Пулеметы я поставил по флангам, себе выбрал место на правом краю, словно чуял, что здесь будет жарко. Картина вырисовывалась неприглядная. Впереди нас на открытой местности стояли наши подбитые танки, а в них (о, ужас!) сидели автоматчики противника и строчили с такой яростью, что головы поднять невозможно. Какое уж тут продвижение. И пулеметное гнездо они быстро засекли, начали шпарить из минометов.

"Ребята, быстрее меняйте позицию, пока не накрыло. Давай вперед!" - кричу помощнику и наводчику. И вот оружие установлено, расчет занял свои места. Я лег за пулемет и стал окапываться. Сняв слой обледеневшего снега, начал углубляться и вдруг выкопал нательное белье. Потом показалась винтовка. Проверил - заряжена, и положил на бруствер, авось пригодится. Копаю дальше - человеческая рука. Я вздрогнул, лопатка выпала.

Пользуясь моментом, что мы еще не на "мушке", глянул в бинокль и заметил силуэт вражеского пулемета. В этот миг вжикнула пуля, сразив бойца второго номера расчета.

Машинально взяв винтовку, лежащую перед собой, прицелился в силуэт пулемета - будь что будет - и нажал на спусковой крючок. Вижу -вспышка. Опять глянул в бинокль. Ага, пулеметчик ползет в сторону дзота. "Ну, сейчас палить будет", - понял я и кричу бойцам: "Давай на новое место!". И только убрались с насиженного "пятачка", как на него посыпались минометные снаряды.

В общем, атака не удалась, и мы отошли на старые рубежи. На другой день повторилось то же самое.

Так я остался один. Кого убило, кого ранило. Надо отходить, а как быть с пулеметом? И оставить нельзя, и одному не осилить. Взял его за "хобот", сдвинул с места, потянул. Вроде подалось. Ползу задом наперед, карабкаюсь, упираюсь, цепляюсь за каждый бугорок, за каждую ямку.

После двух безуспешных атак стою, опустив голову, и думаю: "Что же дальше-то будет?".

На правом плече у меня висела винтовка, которую я выкопал из-под снега во время боя. И хотел было уже идти, как поблизости разорвался снаряд. Осколок попал прямо в приклад и разнес его в щепки, а вот ногу даже не задел. Помогла винтовочка-то. "Повезло тебе, товарищ младший лейтенант,-сказал командир роты,- ноги мог бы лишиться". В висках стучало, а я шел в штаб полка по ложбине, которая была усеяна окровавленными телами. Это лежали мои погибшие товарищи. Тут уж я не стерпел - прослезился.

Георгий ШУЛЬМИН.