-    Ну вот, пожалуй, и все,- словно чувствуя себя в чем-то виноватым, произнес, закончив рассказ, мой собеседник. А "все" - это шесть боевых орденов и шесть медалей, которыми награжден за тяжелый ратный труд на фронтах Отечественной войны майор, бывший старший инженер отдела оборудования дирекции РефтГРЭС Абрамкин Петр Андреевич.

Первый выстрел по терзающему наш рубеж врагу молодой артиллерист лейтенант Абрамкин сделал рано утром 22 июня 1941 года, а последний залп дивизион капитана Абрамкина, отстрелявшись по рейхстагу, обрушил на пытавшегося прорваться на запад противника вечером 8 мая 1945 года в Чехословакии. Прошу Петра Андреевича вспомнить какой-нибудь интересный эпизод.

Собеседник мой испытывает вполне понятное затруднение: ведь их было так много, боевых эпизодов.

-    Что же вам рассказать?- и после некоторого раздумья. - Вот разве о метро...

И за неторопливыми словами встает неповторимая, полная героизма и огромного морального напряжения картина последних боев в Берлине.

25 апреля. Берлинский воздух расколот громом орудий и ревом самолетов, до предела насыщен огнем, дымом, свинцом и раскаленными осколками стали. Бой идет на земле, под землей и в воздухе. Артиллеристы капитана Абрамкина заняли позицию на Франкфурт-аллее. Где-то впереди, за дымом пожарищ, рейхстаг. Рядом наши танкисты, тут же батальон пехоты с Красным знаменем. Назначение знамени очевидно: оно подготовлено для водружения над логовом зверя.

Танкисты бросаются в атаку, но останавливаются: по танкам интенсивно бьют "фаустники". Но откуда? Ведь каждое окно, каждый подъезд под наблюдением и обстрелом. А, вот они! На мгновение поднимается крышка люка на мостовой, выстрел - крышка падает, наш танк пылает. Осеняет догадка: здесь же проходит трасса метро. Оттуда, из-под земли, они и бьют в упор.

Надо "фаустников" обязательно выкурить из подземелья. Но как?

Решение предельно простое: опустить в метро 76-миллиметровую пушку. В помощь артиллеристам придается взвод пехоты.

Опустить так опустить, и не такое делали. Но ведь метро-то не наше, московское, а берлинское: мелкое, тесное, вход в него, как в обычный подвал, да еще с поворотом. Пушка - это махина около шести метров длиной и весом до полутора тонн. Положили орудие на бок и опустили на одном дыхании. А чего это стоило, можно понять: даже станину погнули.

В метро темно, пыль, дым, пути забиты исковерканными вагонами. Немцы услышали шум и открыли огонь, а в такой бетонной трубе одна пуля десять раз рикошетит. Несколько человек сразу были ранены, в том числе и наводчик Цыганков. Пушку тут же поставили на колеса, и сержант Надолин, заменивший раненого, послал по "фауст-никам" первый снаряд.

Выстрелив раз восемь или десять, двинулись вперед, пушку катили по шпалам, снаряды несли на руках.

В пути пришлось еще раз пять открывать огонь. В одном из сырых закоулков метро обнаружили большую группу раненых немецких солдат, брошенных на произвол судьбы: ни врачей, ни санитаров с ними не было. Так с пушкой группа бойцов и офицеров прошла по трассе метро около четырех километров. Фашисты неоднократно пытались через люки сверху забросать их гранатами, вели огонь из автоматов. Были еще ранения, ранен был и капитан Абрамкин.

Пушку взорвали и выбрались на поверхность.

Укрылись в развалинах какого-то большого здания, осмотрелись, перебрались на соседнюю улицу и присоединились к своим наступающим частям. Путь танкистам к рейхстагу был открыт.

Борис ЛИХАНОВ, ветеран войны, майор запаса.