Рядом с Бабенковыми на улице Володарского жила семья Бакуевых. Глава ее Григорий Ефимович работал бухгалтером. Выросло здесь пятеро детей - две дочери и три сына: Борис, Виталий, Юрий. Все сыновья оказались на фронте.

Как-то старожил Асбеста Мария Григорьевна Клюкина (Бакуева) отдала мне из домашнего архива документы своих братьев Бакуевых, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, и попросила передать их потом в исторический музей.

Листаю пожелтевшие странички трудовой книжки, рассматриваю Почетные грамоты Бориса Григорьевича Бакуева, 1914 года рождения. В 30-х он - начальник цеха крупного дробления на обогатительной фабрике № 3. В одной из характеристик отмечаются бойцовские качества его характера: настойчивость, энергичность и смелость в принятии самостоятельных решений.

Его посылают на более трудный участок - руководить цехом транспортных отходов. Активист комсомола, Осоавиахима, спортсмен, патриот до мозга костей, он с первых дней войны просится на фронт. Но ему предложили бронь.

-    Асбестовое волокно - стратегическое сырье для обороны Родины, а потому поработайте в тылу, - объяснили ему.

Но когда фашисты блокировали Ленинград и интенсивно поперли на Москву, потребовались немалые силы с Урала и Сибири для спасения российских столиц. И тогда в середине октября 1941 года среди тринадцати добровольцев был и Борис Бакуев.

В Камышлове в ту пору формировалась 80-я кавалерийская дивизия. Борис сел на лошадь, хотя действительную службу проходил на танке.

К счастью, удалось разыскать его однополчанина и земляка. Георгий Константинович Княгиничев, бывший работник комбината "Ураласбест". Он рассказал о фронтовой судьбе товарища и своей тоже, потому как призывались они вместе:

-    В декабре 1941-го оказались мы в Вологде, где получили фураж для лошадей. Под прикрытием дымовой завесы на станцию Бологое прибыл длинный эшелон теплушек. Но налетели вражеские бомбардировщики, и началось такое... Все перемешалось, летело, горело, гибло: вагоны, кони, люди.

Случилось это перед новым 1942 годом. Оставшиеся в живых направились на город Тихвин, где вовсю вели сражения бойцы Волховского фронта, чтобы сорвать замысел врага по блокаде Ленинграда.

После освобождения Тихвина двинулись на Старую Руссу. Предполагалось участвовать в соединении 2-й ударной армии Власова с Ленинградским фронтом. Но этого не получилось, 2-я ударная попала в "котел", а командарм Власов скрылся в "ничейных" лесах и болотах, предав свою армию.

Нашу дивизию присоединили к кавалерийскому корпусу Гусева. Шли жестокие бои, Борис Бакуев бил из 45-миллиметровой пушки по танкам прямой наводкой. В одном из налетов вражеской авиации на наши позиции Борис был смертельно ранен. Похоронили мы его с воинскими почестями. На могилу я сделал деревянный крест.

Вскоре ранило и Георгия Константиновича Княгиничева. Из госпиталя направили его в Оренбургское Чкаловское танковое училище.

А потом оказался он на 1-м Украинском фронте командиром расчета самоходной установки 76-миллиметровой пушки, прозванной солдатами "Прощай, Родина", потому как была она очень уязвимой для врага. Представьте себе, идет в наступление колонна танков, а среди них незащищенная, прикрытая серым брезентом вместо брони установка.

В одном из боев на подступах к Варшаве Княгиничев был тяжело ранен и контужен. Долго лечил травмированный правый глаз, а на лице так и остался большой шрам...

Закончу тем же, с чего начала,- архивом Бакуевых. Хранится в нем и извещение о смерти младшего брата гвардии старшины Виталия Григорьевича Бакуева.

Младший из братьев-фронтовиков Бакуевых, Юрий, вернулся с победой, но прожил недолго...

А. Попова. 
Из Альманаха "Память сердец" (Составитель А. Попова) 2000г.