Рудники осваивались вручную. Кайло, лопата, лом, кувалда, клин — весь инструмент тогдашнего горняка. Только в 1896 году на прииске Поклев-ского появилась первая паровая машина для механического удаления воды из разреза. В начале века стали применять порох и динамит. Правда, в смехотворно малом масштабе. За весь 1901 год Поклевский-Козелл истратил «12 фунтов динамита, 10 аршин фитиля и одну коробку пистонов». Вскоре появились полуторатонные вагонетки «коп-пель» на железнодорожном ходу. Но главным двигателем по-прежнему оставались человек и лошадь. Два узкоколейных паровоза, каждый по 12 лошадиных сил, огласили гудками прииски лишь в 1910 году.

Вручную шел и процесс обогащения руды. Первые сортировки казались большим достижением, ведь вместо «бегунов» с конным приводом появились жирационные дробилки, увеличился размер сортовок, возросла производительность.

У добытчиков асбеста вплоть до 1906 года не было понятия об электрической энергии. Первая маломощная электростанция с паровой турбиной «Де Лаваль» не предназначалась для освещения рабочих жилищ.

Время на приисках словно замедлило ход.

Удел горняков не менялся из года в год: забой— казарма, сортировка — каютка... А в короткие передышки да праздники — пьяная гульба, от которой не всех и не всегда отвлекал основанный любителями в 1903 году драматический кружок имени Ф. Г. Волкова.

И дело не в том, что сюда не проникали революционные идеи, и не в том, что рабочим здесь жилось лучше, чем в других местах Российской империи. Наоборот. Если средняя зарплата шахтера-угольщика составляла 235 рублей ежегодно, то здесь лишь 66. И просвещенный Екатеринбург давал о себе знать: ведомо было асбестовцам о событиях, будораживших страну. Но немногочисленный, только что зародившийся рабочий класс поселка Кудельки, пестрый по своему составу, был разбросан по мелким приискам. Многолюдная же масса крестьян-сезонников приезжала и приходила на короткое время.

Первая русская революция всколыхнула эту глухомань. Появились в Кудельке небольшие социал-демократические кружки. На Вознесенском прииске таким кружком руководил машинист парового насоса Петр Ядрышников, на Поклев-ском—плотник Петр Долгушев. Не имея связи с подпольными организациями Урала, они ограничивали свою деятельность беседами, чтением нелегальной литературы.

Вот как о том периоде вспоминал Ксенофонт Петрович Бабенков, приехавший на Вознесенский прииск в 1901 году: «Я был веселым и любознательным парнем, играл на гармошке. Однажды Петр Захарович Ядрышников пригласил меня в «Арестантскую», где он жил, и познакомил с Сан:*-кой Крапивиным, который и привил вкус к запрещенным книжкам».

В саратовской, с колокольцами, гармошке носил Ксенофонт марксистские брошюры, работы Ленина и снабжал ими близких друзей, незаметно подбрасывал в казармы.

В годы столыпинской реакции кружки распались. Чуть было не угодил в руки полиции Яд-рышников. На прииск пришел пакет от уездного исправника об аресте «политика». Первым с ним ознакомился помощник заведующего сортировкой Николай Зеленое, соратник Ядрышникова по тайным сходкам, и Петр Захарович срочно покинул Кудельку.

Наибольшую активность проявили рабочие Ко-ревинского прииска. Еще в 1908 году сюда прибыла группа ткачей из Тобольской губернии. Держались они дружно и среди зимогоров выделялись организованностью и политической зрелостью. Кочегар электростанции Иван Демин и слесарь Степан Марулин раскрывали глаза горнякам на истинное положение трудящихся на фабриках и заводах, рассказывали о борьбе рабочих за свои права.

Вокруг правдолюбцев стал собираться народ. Потянулся к живому революционному слову и ученик электрика Игорь Егоров, расторопный, сообразительный парнишка. Он участвовал в нелегальных собраниях, читал большевистскую литературу неграмотным рабочим и еще пел — пропагандировал в казармах революционные песни, поскольку обладал хорошим музыкальным слухом. После Ленских событий табельщик Петр Таранькин и студент-практикант из Екатеринбурга (фамилию установить не удалось) поручили Игорю распространять листовки. И полетели прокламации не только по Коревинскому прииску, но и на соседние рудники. Увозили запретные бумажки и сезонники, направляясь в свои деревни.

Росло в Кудельке сознание широких масс, но не дремали и власти. Хозяева приисков усилили полицейскую службу. Кроме урядников и пеших городовых, закружили по поселкам конные стражники, выискивая недовольных.

В 1916 году на Вознесенском прииске было создано кооперативное товарищество «Асбест». Его организаторы — передовые рабочие и служащие— пытались облегчить в военное время долю рудокопов, которых нещадно обирали хозяйские лавки и магазин купца Баранова. Председателем «Асбеста» избрали А. Д. Ильина, заведующего расчетным столом конторы. Еще в 1905 году Александр Давыдович, будучи управляющим небольших угольных копей в Кизеловском районе, возглавил забастовку горняков, за что и получил «волчий билет» и был обречен на многолетние скитания с репутацией бунтовщика.

Империалистическая война близилась к концу. С фронта неслись тревожные вести, чувствовалось приближение бури. Будоражило и Кудельку. Не многие понимали смысл происходящих событий, однако и здесь началось брожение умов.

Из Питера приехал в краткосрочный отпуск солдат-авиатор Петр Тюстин. Он поведал землякам о столичных делах, о Распутине и царице, о нежелании армии воевать за чужие миллионы и ненужные русскому народу Дарданеллы. Гость был нарасхват, люди жаждали правды о войне, и Петр не стеснялся в выражениях. За таким разговором и застал его однажды полицейский урядник:

— Дезертир! Слухи распускаешь!

Тюстин сгреб полицейского в охапку, вынес на крыльцо и обезоружил. Шашку и револьвер он забросил в огород.

А. Чечулин  "Асбест" 1985 г.