— А что такое маевка? — спрашивает удивленно парнишка лет шестнадцати, подойдя поближе по моей просьбе и прочитав надпись. — Я думал, это просто асбесту памятник, ну, его же у нас добывают! А тут маевка какая-то…

Вот и судите: век — это много или мало? Ладно слово, ушедшее из употребления, — весь город за эти сто лет трижды менял облик. Ядро его — улицы, площади, здания, даже несколько речек и целое озеро Щучье, на берегу которого по легенде был найден тот самый мягкий камешек, названный каменной куделей, — скрыл асбестовый карьер. И оказывается, забываются события быстрее, чем проходит человеческая жизнь.

— Маевками раньше называли отдых на природе, посиделки, развлечения у костра, — объясняет краевед Александр Копырин. — И подготовку к забастовке тоже обсуждали на маевке, собираясь тайно в лесу, за приисками. Правда места все-таки разные были. Сам я это знать никак не мог, но зато помню, что нас еще школьниками водили на места первых маевок. Например, на речку Огневку, где сейчас школа № 24 стоит.

«Место, конечно, условное, — рассказывал один из первых краеведов города, Павел Никитин. — Вообще-то были разные уголки, и даже Майская площадь, которую тоже скрыл карьер. Но главное — память…»

А ведь каменная глыба с мемориальной доской появилась буквально на исходе социализма. Множество очевидцев и непосредственных участников торжественной установки памятника живы и здравствуют, однако затрудняются назвать дату.

— Помню то, что вызвало большие трудности — изготовление мемориальной доски в виде знамени, — рассказал бывший главный архитектор Асбеста Сергей Альперин. — У нас с художником Владимиром Голомолзиным (автор герба города Асбеста. — И.А.) что-то не вышло с технологией, никак не хотела застывать форма, и чуть мы не оскандалились совсем. Допустить даже небольшой задержки было никак нельзя, партия дала задание! И буквально в последнюю ночь справились-таки, успели…

— Играл оркестр и сводный отряд барабанщиков, — вспоминает директор школы № 8 Светлана Гончарова. — Конечно, речи говорили не только партийные деятели, но и рабочие тоже. Это был праздник — юбилей революционного движения.

Событие установки памятника пока не описано в краеведческих книгах — прошло не более четверти века, да каких! Государственный строй поменялся, план развития города забыт. А ведь этот план касался именно этого места: здесь собирались строить новые жилые кварталы, набережную, и «Камень», как называют асбестовцы памятник, прекрасно вписывался в ландшафт. Да вот не успели.

Но, может, и хорошо, что не успели? Зато сохранился лесной массив — излюбленное место отдыха асбестовцев, здесь пролегает «тропа здоровья», зимой торят лыжню, на противоположном берегу разбиты садовые участки. На берег Рефта — рукой подать, школьники приходят сюда играть в «Зарницу», на экскурсии, проводят туристические соревнования. Памятник-таки — в гуще событий, хотя и не особенно интересуется подрастающее поколение его историей.

А вот события 117-летней давности краеведами Асбеста описаны. В мае 1905 года на асбестовых приисках прошла первая забастовка. Рабочие требовали сокращения рабочего дня на один час и повышения поденной платы на 5 копеек. Работали на приисках с 5 до 18 часов с двухчасовым перерывом на обед. А на 5 копеек, вернее, на 4 с грошиком, можно было купить фунт белого хлеба. Требования не были удовлетворены, хотя управляющие обещали это сделать.

С высоты прошедших лет история в сравнении весьма занимательна. Сегодня асбестовцам приходится отстаивать свое право на работу и добычу природного материала. Платить-то за труд платят, вот только сам труд становится невостребованным. Комбинат «Ураласбест» объявил очередную остановку производства до середины мая. 2 мая городские активисты улетают в Женеву — на заседание Роттердамской конвенции, страны-участники которой — кроме России, Казахстана, Индии и еще нескольких — предлагают занести хризотил-асбест в список особо ядовитых веществ.

— Конечно, сейчас нет нужды собираться на тайные сборы, — комментирует председатель профсоюзного комитета асбофабрики, член совета межрегионального общественно-политического движения «В защиту человека труда» Александр Кочергин. — Мы живем в демократической стране и вправе выражать свое мнение открыто. Например, обязательно надо выходить на первомайскую демонстрацию с лозунгами в защиту человека труда. Именно потому, что через 100 лет мы вновь вернулись к противостоянию с владельцами производства, которые, как и прежде, хотят платить поменьше, а чтобы работали люди побольше. Приходится отстаивать право не только на льготные пенсии, но и на обычные — разговоры о повышении пенсионного возраста возобновляются все чаще. Как бы не потерять нам те завоевания, которые мы имеем в том числе благодаря участникам первых маевок.

Ирина АТАНАСОВА
Источник: Уральский рабочий,